"...А солнце над миром, наслаждающимся концом войны, светило по-прежнему. По-прежнему, по-обычному где-то кукарекал петух, в навозной куче, по ту сторону моста, хлопотливо копошились веселые дерзкие воробьи, и высоко в небе парил, широко раскрыв недвижимые крылья, горный альпийский орел. Почему человек, даже идя в неизвестность, к смерти, запоминает такие мелочи и запоминает их на всю оставшуюся жизнь? Как часто в течение почти одиннадцати лет каторги за железным занавесом я во сне или в часы непосильной работы вспоминал, видел, действительно, видел горбатый юденбургский мост, багровую воду речонки, воробьев, возившихся в конском навозе, голубизну неба и свободного одинокого орла. Вероятно, потому, что это были мои последние впечатления от свободного, по-своему счастливого и беспечного мира.
Мост кончился. Шлагбаум. Он медленно поднимается, и мы вкатываемся в зону советской оккупации. Выдача произведена. Возврата нет."

"– Смерти я не боюсь, – серьезно ответил Петр Николаевич, теряя раздраженный тон. – Страх у солдат запрятан глубоко, а я себя считаю, как казак, бессрочным воином. Нет, генерал! Ваш вопрос не к месту и не ко времени. Помните изречение «горе побежденным!»? Будьте же благородным победителем и не унижайте самолюбие проигравших битву."

"– Прощай, Колюнок! Не поминай лихом! Береги имя Красновых. Не давай его в обиду. Имя это небольшое, небогатое, но ко многому обязывающее... Прощай!

В дверях показалось лицо надзирателя. Пора. Отпущенный с такой щедростью срок свидания прошел. Вошли в раздевалку. Помогая одеться Петру Николаевичу, я заметил, что с его кителя исчезли погоны и орден Св. Георгия. С моего тоже было все снято и, боже, на что он был похож! Парад окончен. К расчету стройся!

В коридоре старик махнул мне рукой и пошел между своими конвоирами медленно-медленно, тяжело опираясь на палку. Ушел от меня навсегда дед, генерал Петр Николаевич Краснов."