"Шум — это своего рода музыкальная матрица, так как не поддается нотной записи. Люди издавна подметили, что шум погружает человека в состояние транса. Не случайно в ритуальных практиках его воспринимали как голос богов. Дело доходило до обожествления трещоток, глиняных свистков, бубнов. Христианская церковь с помощью шума изгоняла дьявола. В начале XX века, когда тяжёлая индустрия породила автомобили, аэропланы и танки, многие художники и музыканты пришли к мысли, что надо говорить на языке техники. В 20-е годы этим занимались итальянский футурист Луиджи Руссоло, ряд русских конструктивистов. Цель их была не доставить наслаждение публике, а манифестировать на иррациональном звуковом уровне идеи тотального разрушения, возвращения к хаосу ради дальнейшего построения нового невиданного мира. Во многих аспектах то, что я делаю в плане звука, совпадает с этими идеями."

"Восход кровавого крещения не был закончен, всё рухнуло на само себя и двинулось в зоны тотальной тишины и молчания. Лица умерших, долгие годы убийств, ямы заваленные одеждой и голые люди рядом с ними, ещё живые надолго ли? Я видел глаза тех, кому всё это нравилось, нравилось убивать детей… В заколдованном круге пляшущие образы отравленной крови, флагштоки флагов воткнуты в обезображенные трупы, смрад стелется грубым пьяным одеялом, кто-то смеётся и не может остановиться. Это как истерика, того, что не может, прекратится ни на минуту, не попадающие друг на друга зубы, фотографии пляшут в пляске. Сколько можно начинать? Никогда не прекратится. Алые красные руны брошены в окоп, они раскалены и не хотят потухать, завернуть их в грязную от крови униформу, и опять возвращающийся, словно на записи смех и голод, не поддающийся никакому описанию. В венах вместо крови засел прах, пепел отцов говорит, что ты возвращаешься домой, но его нет только пустое пожарище, сгоревшие останки, разлетевшиеся на десятки метров, мусор, грязь и гниение. Не оседающий неделями дым, cон наяву, люди свечки, не бегущие никуда и спокойно принимающие свою участь, сгорая в своём тёмном освобождении. Хлеб, чёрный хлеб вместе со слезами. Это история этой земли, сгруппированная в своей чрезмерной жестокости. Люди, воспитанные в другой среде, не понимающие и невидящие причин, когда
надо убивать всех вплоть до новорожденных. Бесконечные эшелоны в бесконечную тьму…"