"Мужчины, женщины, дети, старики, студенты, рабочие, бывшие магнаты и рядом с ними нищие, все жутко измученные длящимися неделями пешими маршами, плетутся с пустыми глазами, охваченные грызущим, отчаянным страхом, по ставшим абсолютно непроходимыми проселочным дорогам. Мгновения самого великого самопожертвования, но также и самого грубого, самого низкого эгоизма — это никого не заботит, этого больше не замечают, так как каждый знает, что и для него может наступить тот час, когда он больше не сможет быть мыслящим человеком."

"Тяжелая артиллерия у красных отсутствовала — белые могли держаться. О том, что происходило за их спиной и на Перекопском фронте, они не знали. В ночь с 28 на 29 октября позиции белых на Перекопе и на Сиваше пали. Только у Чонгарского моста пехота Буденного и Ворошилова не смогла захватить ни пяди земли. Но сопротивление Хоненко было бесполезным. 29 октября паровоз с адъютантом Врангеля примчался на Чонгарский мост. Как раз происходила новая атака. Снова бронепоезда, батареи и пулеметы косили плотные цепи пехоты Буденного и Ворошилова. Рапп как наводчик сидел за орудием полевой батареи, которая понесла большие потери. Он выпускал по врагу снаряд за снарядом из горячего ствола. Вокруг него гремели взрывы, осколки снарядов с треском отлетали от орудийного щита. Он ничего не видел и не слышал."

"Как белое море, лежала степь. Ветер ревел. В плотной вьюге двигались, согнувшись, серые солдатские колонны. Их шаг был нетверд. Они устали, но они почувствовали это только теперь, потому что перед ними лежал белый, бесконечный путь на родину."