"Начиная это исследование, я знал, что рано или поздно должен буду прочесть сочинения Юлиуса Эволы, чья политическая деятельность до и во время последней войны была малозначительной по сравнению с его анализом нашего времени и знанием нашего прошлого. <...> После этого чтения я не стал эволианцем. Но ведь можно пользоваться гражданским кодексом, не будучи бонапартистом. Я не понимал, с какой стати такую книгу, как «Восстание против современного мира», надо бросить в огонь. К неудовольствию инквизиторов, она довольно хорошо освещала мой путь. Этот маяк бросал серебряные отсветы на следы, оставленные некогда массалиотом Пифеем на волнах Северного моря. Что говорил Юлиус Эвола? «Локализация центра или первоначального очага “олимпийской” цивилизации в золотом сечении бореального или нордически бореального региона, ставшего необитаемым, соответствует основному традиционному учению, которое мы изложили с добавлением подтверждающих его данных. Гиперборейская традиция в ее оригинальной олимпийской форме или ее производных “героического” типа лежит в основе цивилизационной деятельности рас, которые с конца ледникового периода и до неолита расселялись по евроазиатскому континенту». Этому великому итальянскому исследователю Традиции тоже казалось вероятным, что «потерянный рай», о котором мечтали древние, называйся он Атлантидой или Туле, находился у Северного полюса."

"

Прекрасна эта ночь солнцестояния. Шесть месяцев точка, в которой солнце поднимается над горизонтом, каждое утро медленно смещалась к северу. Завтра она начнет двигаться в обратном направлении, к югу, и будет становиться всё менее высокой, вплоть до самой длинной ночи в момент зимнего солнцестояния. И всё начнется снова в великой вечности звезд и времен года. Вечное возвращение — это также непрерывное движение. Небо никогда не бывает неподвижным, оно живет так же, как лес и море. Листья и волны без конца рождаются, чтобы без конца умирать и без конца снова возрождаться. Облака продолжают свой путь по небу. За ливнями наступают прояснения. Каждый год вода превращается в лед, но каждый год цветы пробиваются сквозь снег. Всё умирает и всё возрождается. Дети с радостными криками бегают по курганам, под которыми покоятся их предки. Дочери надевают ожерелья своих матерей, и сыновья берут в руки оружие своих отцов. Огни очагов вторят солнечному пламени. Жизнь неизменно продолжается, и поколения следуют одно за другим."

"

Нетрудно было представить себе этих людей древней Гипербореи. Все свидетельства древних авторов странным образом совпадают. Более того: когда скульпторы ранней греческой эпохи хотели изобразить богов, они придали им черты дорийских завоевателей. Греческие статуи прославляли нордическую красоту. Мне не надо было терять время на обмеры черепов, антропологи и археологи дружно называют их долихокефальными. Это казалось мне очевидным, как и все черты, которые я встречал в описаниях путешественников и историков: высокий рост, белокурые или рыжие волосы, очень светлые глаза, длинный и тонкий нос, выступающий подбородок. Все «классические» бюсты воспроизводят одни и те же черты и создают в галереях музеев атмосферу семейного собрания. Все эти люди разные, но они кажутся родственниками, короли в портиках готических кафедральных соборов похожи на воинов и атлетов вечной Эллады. Тот, кто путешествовал по северным странам, наблюдая за играющими детьми, вдруг видел улыбку ангела из Реймского собора. Иногда в стороне от тропы, на выжженном солнцем пути, на фоне измученных им олив и побелевших камней вдруг возникает из глубины веков светлый образ атланта или вандала. Подражание скрывает за собой ностальгию по определенному образу человека, такого как Господь наш Христос с синими глазами и «традиционно» светлыми волосами. Образ белого короля надолго оставался неизменным в народной памяти."