"Ницше считал началом метафизики философию Платона, который разделил мир на две части, поставив сферу познаваемого разумом выше сферы, данной в ощущениях. Он действительно разделил реальность на сферу чистых идей, познаваемых только душой, и на сферу материальных вещей, каждая из которых несовершенным образом причастна к соответствующей идее. Непосредственно воспринимается чувствами видимый мир, а идеи, средства восприятия которых «дианойя» и «ноесис»[1], образуют невидимый мир, который становится сверхчувственным благодаря возвышенному положению, поскольку Платон ставит его выше мира, воспринимаемого чувствами. Материальные вещи, которые обнаруживают «эйкасиа» и «айстесис»[2], изменяются и исчезают, у них есть история, они существуют временно в противоположность неподвижным идеям, которые аисторичны и существуют вне пространства и времени.

Ницше, который видел в Платоне «фанатика потустороннего мира»[3] (10), основывал своё утверждение о происхождении Бога христианской теологии из платонизма на том, что Платон поместил на крайний предел сверхчувственной сферы абсолютную идею, «ту агату идеа», самую возвышенную и самую высокую, какая только может быть, не порождённую никакой внешней причиной. Добро, которое он обожествил, даёт прочим идеям их бытие, их сущность и их познаваемость, а при посредстве солнца видимые вещи обретают способность к размножению и росту. Оно является, таким образом, творческой причиной, будучи началом знания и истины, будучи выше всего, как summun ens[4]. Платон сделал его не Добром Платона, отмечает Ницше, а Добром самим по себе[5]. В платоновском Добре Ницше видел модель будущего Бога христианской теологии, потому что оно является Творцом, когда оно дарует жизнь вещам, воспринимаемым в ощущениях, доверяя власть своему сыну; потому что оно Добрый Бог, когда Платон видит в нём причину всего правильного и красивого в вещах; потому что оно Разум мира, когда оно порождает знание и гарантирует истину, как Бог Декарта; потому что оно Абсолютно, когда дарует бытие несотворённым идеям, и потому что как высшая инстанция оно является началом морали и её судьёй. Паскаль, со своей стороны, думал, что платоновская философия предрасполагала к христианству[6]. Но Ницше, который выражал эту мысль иначе, ибо имел, может быть, причины делать из философии Платона спонтанное начало христианской теологии и метафизики, потому что понятие доброго Бога, уникального и неподвижного, всеведущего и всемогущего существа, не было чуждо и элеатам. Ксенофан выражал его в дошедших до нас фрагментах его сочинений, но с тем важным отличием, что Бог элеатов не обитал в сверхчувственной сфере[7]. Однако Платон более, чем кто-либо другой, сблизил философию и теологию и своим дуализмом сделал метафизику такой, какой её понимал Ницше."

[1] С греч. — «разум и мышление».

[2] С греч. — «предположение и ощущение».

[3] Ген. Мор. III, 25.

[4] С лат. — «высшая сущность», то есть Бог.

[5] Вол. Вл. § 972.

[6] Паскаль. Мысли. Ст. III. Бр. Гарнье, Париж, 1961 год.

[7] Греческие мыслители до Сократа. Переводы Ж. Вуалькена, фрагм. 23 и 24.