«Я не знаю, как история оценит Корнелиу Кодряну. Фактом остается то, что вождь легионерского движения через четыре месяца после своего удивительного успеха на выборах был приговорен к десяти годам тюрьмы, и, отсидев пять месяцев, был убит. Эти события укрепили мое убеждение в том, что у нашего поколения вообще нет никакой политической судьбы. Корнелиу Кодряну наверняка бы со мной согласился. Потому что для него легионерское движение на самом деле было не политическим феноменом, а феноменом с нравственно-религиозным ядром. Он часто повторял, что его интересует отнюдь не приход к власти, а “создание нового человека”. Он уже давно знал, что король планирует его уничтожить, и, если бы он захотел, то вполне мог бы сбежать в Италию или Германию, чтобы спасти себе жизнь. Но Кодряну верил в необходимость жертвы, он верил, что каждое новое преследование лишь очищает движение и делает его сильнее, кроме того, он верил, что его собственную судьбу охраняет архангел Михаил».

"Элиаде пришлось провести шесть недель под арестом службы безопасности. Арманд Кэлинеску пытался добиться от него заявления, в котором Элиаде отрекся бы от «Легиона», взамен на что ему предлагали свободу. Кэлинеску даже предъявил ему готовый текст этого заявления вместе с уже поставленными подписями других; правительство собиралось использовать его наряду с остальными подобными документами, чтобы лишить мужества легионеров и их приверженцев и сбить их с толку. Но за все время следствия Элиаде стойко отказывался «подписывать хотя бы одно из предъявленных ему писем и заявлений». «Требовать от меня, — пишет он, — не верящего в политическую судьбу нашего поколения (а также в звезду Кодряну) заявления, с помощью которого я бы отдалился от движения, казалось мне не только неприемлемым, но и бессмысленным. Для меня было невообразимым отречься от моего поколения во время этих ужасов, в то время как невиновных преследовали и третировали».

"Сочетая превосходную легионерскую выправку с трезвой и уравновешенной диалектикой и глубокой, подлинной культурой, Нае Ионеску и Михаил Полихрониаде задавали лагерю высокоинтеллектуальный стиль, превращая его в университет для легионеров. Кроме того, против легионеров в лагере были применены дисциплинарные меры из-за одной песни — в память о Капитане, которую они запели во время одного из мирных собраний, на которых профессор Нае Ионеску делал свои научные доклады. Торжественная невозмутимость, с которой профессор Нае Ионеску делал эти доклады, превращала узников лагеря в интеллектуальную элиту, а холодные стены простой общей спальни — в академию. Нае Ионеску подчинил лагерь своей власти благодаря незаурядной силе мысли, с которой он обычно рассматривал события, честью и душевным благородством, которые он доказал, стойко перенося свою болезнь и постоянные придирки надзирателей в суровых лагерных условиях."