- Ну, ладно-ладно, успокойся. Что ты! Это теперь твоя реальность.

       - Что такое реальность?

       - Во! Поди объясни одним словом, - в смущённом недоумении заметил Захар Васильевич, - реальность это когда… В общем, когда всё что ты видишь совпадает с тем, что есть на самом деле.

        - Разве может быть по-другому? – удивился Брагода.

        - Конечно! Выпил водки, и видишь мир уже иначе.

        - Надо, пожалуй, выпить этой вашей водки.

 Ясное дело, что браварня, как здесь называли любую пиводельню, была польской... Браварня готовила добрый воздушный лагер на низовых, холодных дрожжах. Он был цвета летнего дня с небольшой янтарной желтинкой, много легче густой ржаницы и ласковее на вкус. Пиво щипало нос, взрываясь пузырьками, которые бежали в пену и клокотали всей силой холодного кипения. Пиво ложилось в три глотка, где первый только пробовал свежесть, второй брал пиво на крепость сусла, а третий уже успокаивал душу.

   Виктор выехал на Брестскую дорогу. Он очень торопился, но, как назло, мотоцикл «закашлял» и заглох. Прямо на ходу.

        Лёвушкин остановился у обочины, с досады ударил кулаком по трубкам руля и опустил голову. Он попробовал завести свой «ленинградец», брыкая педаль кикстартера и подкручивая ручку газа. Потом слез с мотоцикла и принялся что-то искать в рюкзаке. Там он нашёл мятый, но чистый тетрадный листок и химический карандаш. Облизав карандаш, Виктор вывел неровными буквами: «Товарищи! Пожалуйста, не трогайте мой мотоцикл. Он поломался, но я за ним вернусь. Просто мне сейчас срочно нужно в деревню.» Подумал и подписался: «Виктор Сошников».

        Забегая наперёд, замечу, что, когда вечером он вернулся за «ленинградцем», тот стоял на прежнем месте, но в листочке была кем-то оставлена приписка, сделанная чернильной ручкой: «Виктор, у тебя свечу заливает. Подрегулируй жиклёр карбюратора. Мы поставили свою. Хорошей дороги!» И подпись: «Юрик Максимов».