Трансформация рационалистически «расколдованного» и нигилистически дезориентированного модерна, наоборот, в модерн, исполненный смысла, «волшебный» или «наполненный приключениями», представлялась Юнгеру как сложный процесс, имеющий практическую и теоретическую стороны. Не только техника и общество должны были подняться на новую ступень или облечься в новую форму, также и восприятие мира и дазайна следовало принципиально обновить и усилить. С «Рискующим сердцем» Юнгер хотел представить как руководство, так и пример этого.

«Проникновение в сферу беззакония не менее поучительно, чем первое любовное приключение или первый бой; общим для этих ранних форм жизненного опыта является то, что поражение, которое терпит человек, пробуждает в нем новые и более мощные силы. Мы рождаемся чересчур дикими, а исцелить такое лихорадочное брожение в наших душах можно лишь горьким напитком. <…> “Жить как ему хочется может каждый”, — гласит известное изречение; правильнее было бы сказать: жить как ему хочется не может никто».

"Взгляд Юнгера на стену времени всемирной истории полон не пессимизма, а оптимизма. Возможно, придется двигаться в хаотическом и «пустом от богов» пространстве. Это принадлежит к «предпосылкам великой смены форм». Юнгер убежден в том, что в конечном счете все устремления людей направлены на «одно и то же» и что Земля, в конце концов, — это хорошая родина для человека, и что человек в лице Земли имеет добрую мать. Последнее предложение эссе «У стены времени» связывает и то, и другое вместе: «В стремлении к ней (к общей цели) мы братья; и если мы сами не сложим руки, то и наша мать, Земля, не бросит нас на произвол судьбы».