В затишье – подолгу скребли себе тело ногтями под прокисшей плесенью рубах, выгребая мокрые горсти вшей. В огне, – полуослепшие, почернелые от дыма и грязи, тискались к грязной земле, ловили пальцами сухую траву… Свистали длинные рыжие хлысты сорванной проволоки. Медленно качались и висли шершавые сосновые колья. Черное, заглохшее небо душило окопы. Солнце плавало в грохоте и огне, как багровый тусклый зрачок. Хоть бы погас, хоть бы выколоть его…

       Я теперь только понял, что нас, людей, многому учат, но никто не учил нас одному – Любви. Люди так и не поняли, что Бог есть не только Слово, но и Плоть. Мы стыдились всегда своего пола, мы стыдились своего тела, мы не верили сердцу… Ты посмотри: все наши человеческие боги – это боги бесполые. Охолощенные сами, они охолостили и человечество. Скопцы железные и жестокие повели человечество с земли на небо. Вот и у нас теперь, в нашей тьме и ночи, утверждают новое небо, раскаленным железом утверждают скопцы нового бесполого, самого страшного бога… Ты пойми, что все эти коммунисты, борцы за счастье земли, анахореты, монахи черные, монахи красные, – все они великие инквизиторы и оскопители человечества… Только бы пронести наш последний человеческий огонь: твой и мой огонь, простое человеческое сердце. В нем только жалость и в нем любовь.

        Больница умалишенных – огненный дом… На стенах палат и одиночек, в серой известке, текут и плещут темные потоки непрочитанных иероглифов, оборванные надписи, начальные слова невысказанных откровений, чертежи и схемы величайших открытий, отрывки божественных песен, пророчества, формулы непонятых тайн, знаки немых достижений, квадраты и круги, алгебраические вычисления и снова квадраты и треугольники в кругах… Здесь нет ни времени, ни счета. Под сводами темных палат, за тяжкими, окованными дверями, смешение всех чисел и всех времен человеческих. Прошлое и настоящее, бывшее и небывшее согласно поют здесь свою негромкую, смутную хоровую: вновь является и вновь страждет кроткий учитель Христос, плещет грозными лучами Моисей, ползают звери, не знающие слов человеческих, в надменном одиночестве бродят рыцари и короли, пещерные люди спят рядом с людьми, еще не рожденными на земле, – там, за порогом кованых дверей.