Что как не брачными узами был завет между Господом, Богом Израиля и его избранным народом? И разве Израиль не уподобился блуднице, когда на «брачном пиру» у подножия горы Синай евреи «бросились в объятья» другого «возлюбленного», — золотого тельца? Яхве был необычайно терпелив, «закрывая глаза» на повторяющиеся «измены» и «блудодейство» евреев с языческими богами плодородия их ближайших соседей-хананеев. Примечательно, что ханаанское слов «ваал» также обозначает «муж». Мужчина считался ваалом своей жены. Евреи оставили Бога своих отцов, спасшего их из Египетского рабства. Такая измена не удивительна, если учесть, что евреи были кочевниками, «народом пустыни», имевшими ограниченное представление об эффективном ведении сельского хозяйства, сроках посева и сбора урожая. Ханаане показали новоприбывшим в их края как приносить жертвы местным богам, гарантировавшим плодородие полей. 

Конечно же «любить своего ближнего» не означало вступать с ним в романтические отношения. В Ветхом завете термин «любовь» в его человеческом измерении имеет мало общего с привязанностью — это скорее «уважение» и «служение». Библейская формула ограничивает любовь к ближнему рамками собственного дома, клана или нации. Враги Израиля были врагами его Бога, а значит заслуживали страстной ненависти. В эпоху Эзры и Нехемии еврейские лидеры устанавливают самые строгие табу на смешанные браки с неевреями. Эзра аСофер даже потребовав, чтобы мужчины, взявшие нееврейских жён, расторгли свои браки.

Как уже отмечалось ранее, вертикаль отношения человека с Богом неразрывно связана с горизонтальной осью отношений человека к человеку. «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Иоанна 4:20). Новый Завет демонстрирует предпочтение в использовании термина «агапе» для обозначения различных граней библейской (христианской) любви. Греческое «филия» появляется здесь гораздо реже и, в основном, в контексте человеческой любви. В Евангелиях, как и в посланиях Апостолов, любовь человека к Богу и своему ближнему рассматривается, прежде всего, как ответ на божественную любовь.